Пение продолжалось.
Сметана, сыр и молоко,Все это — от Буренки.С такой коровой жить легко,Да и поется звонко.
И вот песню подхватило несколько голосов:
С женою спорит остолоп.Ему я не подобен.И плащ надев, без лишних слов,Я выхожу из дома.
Кругом засверкали молнии, загремел гром, но песня не умолкала. Ее подхватывали все новые и новые голоса, и наконец грянул хор.
Мой плащ удобен и хорошДля всякой непогоды.Ношу его, купив за грош,Сорок четыре года.
Облака стали рассеиваться, показалась луна. Она спокойно и торжественно поплыла по ночному небу, заливая своим мирным сиянием лагерь топороносцев. Но пение не стихало.
Моя красавица женаДела решает споро.«Что ты сидишь? — кричит она. —Веди домой корову!»
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
К Папоротниковому озеру
Переночевав на ферме, Джек, Фарадей, Тимозел и Ир продолжили путешествие в обществе приобретенного мула, который, не противясь, нес увесистую поклажу из продовольствия, одежды и одеял. Если не считать весело бежавших впереди похрюкивавших свиней, шествие возглавлял Джек, расставшийся сразу после прощания с фермерами с напущенным на себя глуповатым видом недалекого добродушного свинопаса. За ним шагал Тимозел, ведя на поводу мула, а последними шли Фарадей и Ир, которую добрая фермерша снабдила не только платьем с ботинками, но и добротным плащом, оставшимся от почившего свекра. Ветра не было, но шел снег — небывалое явление в Аркнессе в середине месяца Обнаженных Деревьев, — и каждый из путников относил снегопад к числу бесчинств Разрушителя, хотя и не говорил о том вслух.
Маленький отряд под предводительством невозмутимого Джека направлялся к невысоким Папоротниковым горам, отделявшим Аркнесс от Скарабоста. По мере продвижения отряда местность постепенно утрачивала равнинный характер, пока не перешла в беспорядочно разбросанные холмы, и путникам, чтобы не петлять между ними, приходилось преодолевать встречавшиеся препятствия, которые, впрочем, не были труднопреодолимыми, к немалому неудовольствию Тимозела, не имевшего случая даже протянуть руку даме, взятой им под свое покровительство. Мало того, даме не угрожала даже незначительная опасность, и Тимозелу оставалось только мечтать о будущих подвигах, которые прославят его на все королевство, да заботиться на привалах о Фарадей, всякий раз добиваясь для нее существенных привилегий: у костра — самое удобное место, из общего котла — самый вкусный кусок.
Вниманием Тимозела (правда, другого сорта) пользовалась и Ир. Всякий раз после ужина он приглашал ее на прогулку, которая неизменно затягивалась, что наводило Фарадей на неприятную мысль о близких отношениях между молодыми людьми. Тем не менее эта мысль вызывала другую, более интересную, и Фарадей, ложившаяся спать сразу же после ужина, долго размышляла о таинствах отношений между мужчиной и женщиной, смутно представляя себя на ложе с избранником, и засыпала только тогда, когда образы Борнхелда и Аксиса смешивались перед ее мысленным взором.
В то же время Джек, сидя один у костра, предавался собственным размышлениям, всякий раз думая о пророчестве и о взаимоотношениях с Ир, Тимозелом и Фарадей. Стоически перенося увлечение Ир приблудным топороносцем, Джек был уверен, что в надлежащий момент она оставит любовника, чтобы выполнить миссию, предначертанную пророчеством. Тимозел казался Джеку помехой, хотя Огден и Веремунд охарактеризовали топороносца как человека с добрым и отзывчивым сердцем. Однако, побывав в Звездном зале, Тимозел стал излишне самоуверенным. Хорошо, если это излишество ограничится опекой над Фарадей, которой предопределена немаловажная роль в победе над Разрушителем. Для того ей надо выполнить две задачи: одну, о которой ей уже рассказали, — выйти замуж за Борнхелда и предотвратить несвоевременный поединок между единоутробными братьями, — и другую — стать Другом Леса.
Размышления Джека прерывала пара, возвращавшаяся с прогулки. Обменявшись с ним несколькими словами, Тимозел и Ир тут же ложились спать, а Джек еще долго сидел у костра, подкладывая в огонь сухие ветки шиповника, которые можно было набрать, если хорошенько залезть под куст, не побоявшись шипов.
На десятый день путешествия маленький отряд подошел к проходу в Папоротниковых горах. Посчитав, что в теснине может таиться опасность, Тимозел вместе с мулом обогнал Джека и первым вошел в проход. Фарадей устремилась было за ним, но ее остановил Джек.
— Не спеши. Нам надо поговорить. Пойдем, не торопясь, следом за Тимозелом.
Фарадей вопросительно подняла глаза.
— Дорогая, — продолжил Джек, — ты единственная, кому блюстители пророчества полностью доверяют. К тому же тебе одной, кроме нас, известно о предназначении Аксиса, и потому держи язык за зубами. Не говори лишнего Тимозелу. Одним неосторожным словом он может навредить Аксису. Ты понимаешь меня?
Фарадей удивилась. Разве можно что-то скрывать от своего покровителя?
Ир улыбнулась и взяла ее за руку.
— Если ты хочешь поговорить по душам, поговори лучше со мной, — доверительно сказала она. — Я разрешу твои сомнения и сохраню в тайне твои секреты.
— Но я вовсе не собираюсь навредить Аксису, — ответила Фарадей. — Я ничего не говорила о нем Тимозелу и не собираюсь этого делать.
— Вот и хорошо, — одобрительно сказал Джек. — Тем более что завтра, когда мы окажемся на Папоротниковом озере, ты узнаешь и о второй задаче, с которой тебе надобно справиться.
— А почему не сейчас? Я и так долго ждала.
Джек задумался и кивнул.
— Хорошо. Только сначала вспомни, как однажды пели тебе деревья.
Фарадей побледнела, и Джек поспешно продолжил:
— Не стоит на них сердиться. Я уже говорил тебе, деревья иногда норовят выкинуть шутку: скажут часть правды, а остальное придумают.
Слова Джека не успокоили Фарадей. Она с ужасом вспомнила ночное видение, закончившееся гибелью Аксиса.
Заметив ее замешательство, Ир, опередив Джека, мягко сказала:
— Дорогая, деревьям нужен преданный друг, который смог бы объединить скрытую в них энергию с энергией Аксиса. Другом Леса должна стать ты, ибо к тебе, единственной из ахаров, лес отнесся с доверием. Он даже спел тебе песню.
— Мне не нравится лес, — поморщившись, ответила Фарадей. — Он противный, злой. Не хочу иметь с ним ничего общего.
Ир бросила на Джека тревожный взгляд. Джек подошел к Фарадей и обнял ее за плечи. Девушка отшатнулась.
— Не пытайся заставить меня согласиться с помощью чар! — вознегодовала она. Хотя Фарадей относилась к Джеку с симпатией, но его странные загадочные способности ее настораживали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});